The Economist: Россия — пустотелая сверхдержава

 Торжествующие толпы размахивали российскими флагами, женщины в традиционной национальной одежде протягивали свежеиспеченный хлеб возвращающимся домой летчикам. Судя по телевизионной картинке, Владимир Путин на этой неделе одержал в Сирии славную победу. После неожиданного заявления о завершении кампании он теперь утверждает, что прекращение огня и начало мирных переговоров — его заслуга. Он показал всем свою силу и, не особенно задумываясь о жизнях гражданского населения, спас режим своего союзника Башара Асада (хотя сам Асад, возможно, окажется разменной монетой). Он сделал из беженцев своего рода оружие, понудив их рассеяться среди его противников в Евросоюзе. И он перехитрил Барака Обаму, который никак не мог осознать всю чудовищность гражданской войны и ту угрозу, которую она несет союзникам Америки на Ближнем Востоке и в Европе.

Но если приглядеться поближе, окажется, что весь этот победный звон — впустую. ИГИЛ продолжает существовать. Мир хрупок. Даже оптимисты сомневаются, что переговоры в Женеве принесут успех. И, что самое важное, Путин разрядил свое пропагандистское оружие. Он создавал волнующий образ войны, сначала в Украине, потом — в небе над Алеппо, чтобы убедить своих граждан, начавших уже было беспокоиться, что их глубоко больная страна — снова великая держава. Теперь большой вопрос для Запада — на какой сцене он поставит свою следующую драму.

Вернуть России величие

Путинская Россия более хрупка, чем пытается казаться. Экономика переживает крах. Рост цен на нефть после 2000 года, когда Путин впервые стал президентом, неожиданно принес $1,1 трлн дохода от экспорта, которые можно было тратить как угодно. Но сейчас нефть потеряла три четверти своей максимальной стоимости. Россиянам пришлось туже затянуть ремни еще и из-за санкций, введенных после того как Путин напал на Украину. Жизненные стандарты падали в течение двух лет и продолжают падать. В январе 2014 года средняя зарплата в России равнялась $850 в месяц, год спустя она составляла всего $450.

Путин начал терять легитимность еще до того, как российская экономика стала съеживаться. Множество россиян зимой 2011–12 годов вышли на улицы с требованием сделать страну современным государством с конкурентными выборами. На это Путин ответил аннексией Крыма и обещанием восстановить величие России после коллапса Советского Союза — «величайшей геополитической катастрофы XX века», как он его назвал. Одной из частей его программы была модернизация вооруженных сил (принятая в 2010 году программа обновления вооружений стоила $720 млрд), другой частью — использование СМИ для создания образа России как крепости, осаждаемой враждебным Западом, и еще одной частью — вторжение в зарубежные страны.

После событий в Украине и Сирии Путин добился того, что Россия стала выглядеть как равный соперник Америки. Это не только способствовало росту его популярности среди простых россиян, в этом еще и заключается серьезное послание. Путин боится, что ослабевшая Россия в ее нынешнем состоянии может быть уязвимой для того, что ему представляется американской практикой ниспровержения режимов с использованием языка универсальной демократии. Он считает, что и в Украине, и в Сирии Америка опрометчиво способствовала свержению правительств, не имея возможности справиться с последовавшим за этим хаосом. Его интервенции продиктованы отчасти страхом: если революции в этих странах не закончатся провалом, когда-нибудь революция может случиться и в России.

Пока его планы срабатывают. Россияне, сбитые с толку прокремлевскими СМИ, готовы обменять материальный комфорт на национальную гордость. Рейтинг Путина остается на уровне выше 80%, что значительно больше, чем у любого из западных лидеров. Но действие наркотика авантюризма скоро проходит. С прошлого октября доля тех, кто считает, что страна развивается в верном направлении, сократилась с 61% до 51%. Россияне стали уставать от Украины, теперь и сирийская война прошла свой пик. Рано или поздно телекамеры снова почувствуют жажду кровавых боев. Украинцы снова окаменели в ожидании нападения.

Что это означает для Запада? До последнего времени Америка по меньшей мере не понимала целей Путина. Осенью Обама предсказывал, что Сирия станет трясиной, в которой увязнет Россия. Недавно он, разговаривая с корреспондентом The Atlantic, утверждал, что то, что Россия постоянно прибегает к силе, есть признак слабости. Это правильно, но вовсе не потому, что это якобы показывает, как предполагает Обама, что Путин не способен достичь своих внешнеполитических целей методами убеждения. Для него военная акция самоценна. Ему нужны кадры хроники с военными самолетами, чтобы заполнить выпуски новостей. Никакой трясины для России в Сирии не может быть, потому что Кремль не занят государственным строительством.

Обама считает, что Россию надо оставить наедине с неизбежностью ее падения. Он думает, что Россия, подобно проказливому ребенку, воспринимает внимание взрослых (Америки) как награду. Но Сирия показала, что пока Обама надеется, что региональные лидеры перестанут паразитировать на американской силе и начнут вместе работать ради общего блага, вакуум заполняют такие разрушительные силы, как Иран, ИГИЛ и Россия в ее поисках новых источников пропаганды.

Киев: продолжение

Самой большой проверкой будет Украина — фокус внимания России и в то же время страна, больше всех похожая на саму Россию. Если Украина станет благополучным европейским государством, она покажет россиянам, что и у них есть путь к либеральной демократии. Напротив, если Украина превратится в несостоявшееся государство, это усилит позицию Кремля — Россия якобы принадлежит к своей собственной «православной культуре», и либеральная демократия ничему не может ее научить.

Увы, Америка и Евросоюз устали от Киева. Вместо того чтобы всеми силами помогать Украине, они ждут от украинских политиков, чтобы те показали, что способны реформировать страну своими силами. Это ошибка. Запад должен предложить финансовую помощь и техническое содействие. Должен помочь искоренить коррупцию. И должен быть терпеливым.

В конце концов глубокое падение России ограничит ее агрессивность. Однако пока что Путин с его ядерным оружием еще склонен навязывать себя странам бывшей советской сферы влияния. В последний год президентства Обамы Путин, ободренный успехом в Сирии, может еще раз испытать Запад на прочность.